А у меня ведь есть ещё не рассказанная кулинарная история для вас. Аж из самого отпуска, который был не помню когда и с кем. Одна только вот история и осталась.
В один из сентябрьских дней, когда на работу идти было не нужно, а за окном стояла дивная солнечная погода, я отправился в рощу Баума, которая находится у меня недалеко от дома — покататься на велике. Люблю я, знаете ли, иногда покататься на велике после обеда в хорошую погоду. Ну и в силу того, что летом я это делал довольно регулярно, мой обычный маршрут и асфальтированная аллея успели мне надоесть. Так что захотелось немного поездить по кушарам. Я нашел первую попавшуюся заросшую тропинку, убегающую в нужную мне сторону под сенью деревьев, и поехал по ней. Без всякой цели. В ушах у меня какой-то мужчина читал аудиокнигу про Метро-2033, ноги сами крутили педали, и внутри было как-то легко. И вот, когда я проезжал большую такую поляну с молодым подлеском, боковое зрение заприметило где-то в стороне что-то белое. Сознание безошибочно определило объект как гриб, руки сразу нажали на тормоз. Грибов на поверку оказалось много. Целая поляна. Это были разнокалиберные шампиньоны. Совсем уж мелкие я собирать не стал, раз уж Егора со мной не было, а крупные и средние незамедлительно отправились ко мне в рюкзак.
Приехав домой, я задумался о том, что же делать с нежданно привалившим урожаем. Не мариновать же их. В памяти всплыл недавно где-то виденный в сети рецепт ризотто с грибами. Правда с белыми. Но, по сути, какая нам степнякам-кочевникам разница? Была бы пиала кумыса, стопка лепёшек и пожрать что-нибудь. В общем, рецепт был найден, да и не один.
Грибы были, разумеется, вымыты и почищены. А ещё была закуплена пачка риса для ризотто — Мистраль Арборио. Италику не нашёл.
В назначенный час уверенной походкой я вошёл на кухню и по-хозяйски огляделся. Обертки от конфет, упаковки от Доширака, бульонные кубики россыпью Специи боязливо смотрели на меня с полок, стараясь выглядеть бледнее и не пахнуть, овощи съёжились в холодильнике, грибы распластались по тарелке, сливаясь с ландшафтом, рис нервно зашелестел в пачке. И только бутылка оливкового масла храбро взглянула в мои стальные глаза. Масло было готово изжарить всё в прах. Я тихо сплюнул сквозь зубы, протер ветошкой мозолистые ладони и засучил рукава видавшей виды кожаной рубахи. «Здесь будет всем ризотто» — пронеслось эхом в голове.
Сначала в клочья полукольцами был порезан лук. Целая луковица, глянцевито поблескивавшая боками на свету электрической лампы. Порезав её, я не только не заплакал, но и невозмутимо отправил её в сковороду на раскалившееся уже масло. «Значится так» — заметил я — «будешь жариться до полупрозрачности» и недобро захохотал.
Когда луковица сдалась и раскололось, показав мне всю полупрозрачность, на какую была способна, прямо на неё были равнодушно выброшены порезанные довольно крупно шампиньоны. Здесь грех было не залюбоваться.
Но любоваться было некогда. Нужно было, чтобы из грибов выварилась вся их вода, коей они наполнены по самую макушку. Очень уж скользкие типы эти грибы.
Когда вода покинула бренные тела шампиньонов, я ещё не оставил их в покое. Небрежно помешивая их деревянной лопаткой, я обжарил их до золотистого цвета. Ибо так мне хотелось, и пусть найдется в мире человек, который посмеет мне сказать, что я был неправ. Ему придется иметь дело с моим Кольтом.
И вот в тот самый момент, когда все уже было решили, что всё кончено, в дело вступил рис. Рис я не мыл. Я же вам не девочка какая-нибудь — мыть рис. Закинул просто так. И слегка обжарил в масле.
А дальше я просто стал всё это дело тушить, подливая маленькими порциями бульон. Пока рис не стал достаточно мягким, но всё-таки несколько упругим. У нас в прериях это называется «альденте». Ну и конечно, я сдобрил содержимое сковороды изрядной порцией соли и перца. А чего стесняться?
Вот такое в результате получилось суровое мужское блюдо с итальянским акцентом. Мне немножко не понравился цвет, поэтому я решил, что в следующий раз грибы я потушу отдельно и потом просто добавлю их к готовому рису. Тогда он будет кремово-белым. Но это, конечно, только если я разделю свою трапезу с какой-нибудь прекрасной барышней. А я разделю, уж будьте покойны. Не будь я Пацифист, тысяча чертей. А пока вот так.
