Прилёт
В Париж из аэропорта мы добирались на электричке со звучным названием RER. То есть, сначала мы столкнулись с тем, что билеты на электричку продаются только в автоматах и только за монеты или по карточке. Такие своеобразные автоматы стоят в аэропорту им. Шарля де Голля. Во всех других частях города и в аэропорту Орли, например, автоматы принимают купюры, а здесь нет. И касса билеты на RER не продаёт. Карточка моя не подошла, и пришлось менять монеты. Довольно забавный вышел аттракцион, но в итоге мы все-таки уехали из Шарля де Голля и прибыли в самый центр города. В субботу ближе к вечеру. Это, знаете, производит впечатление, потому что людей как на параде – все куда-то идут, разговаривают на разных языках, смеются, поют, кричат. Город словно упал на нас со всеми своими машинами, домами, скверами и путаницей кривых улиц, не успели мы подняться из железнодорожного подземелья. Больше такого столпотворения мы там не видели – день какой-то особенный попался. Сразу комплекс провинциала обострился. 🙂
Отель
Отель у нас был абсолютно парижский – малозаметная дверка в череде магазинов и баров на улочке рю де Рупь, что выходит прямо на мост Порт де Нёф. За дверцей крошечный ресепшен, выход в соседний бар и приветливая девушка, радушно оформившая нас. Потом была винтовая лестница, выстланная ковром в силу дикой слышимости в номерах, подъём на третий этаж мимо бутафорских окон, выходящих в кирпичную стену, и кукольная комнатка, вся занятая кроватью и шкафом. Прямо с кровати легко было шагнуть в туалетно-душевой закуток с дверью-купе. В душе можно было мыться только в стойке «смирно», иначе части тела задевали шторку, и вода переливалась на пол. Ещё было французское двустворчатое деревянное окно и гудящая улочка внизу. На другой стороне улицы находилась итальянская траттория, у входа сидел хозяин в переднике до пола и за рюмочкой чая беседовал с приятелем, дальше суши-бар, лавка зеленщика и ещё какие-то места общественного питания. Всё это можно было обозревать из окна. Сверху был виден небольшой кусочек хмурого парижского неба. Окна в доме напротив всегда оставались темными и зашторенными, даже не знаю, что там было. Словом, в таком номере в Париже прекрасно поселиться с девушкой, с которой вы только начали встречаться. Очень сближает, обстановка — интимней некуда. Только голоса соседей, явственно слышные за стеной, несколько напрягали. Зато донельзя атмосферно.
Лувр
В Лувр мы попали случайно. Просто вышли утром из отеля, позавтракали и побрели в сторону Елисейских полей. Шли, беседовали, фотографировались. Внезапно Лувр. Благодаря утреннему часу, очереди на входе в пирамиду практически не было. Смогли быстро зайти, побродить по залам со специальной картой, найти стандартных Джоконду и Венеру Милосскую, выпить кофе в Старбаксе и, устав, сбежать в торговый центр Крусель де Лувр. Там видели элитный туалет с дизайнерскими кабинками и туалетной бумагой за дикие деньги. Ощущение сопричастности великим произведениям искусства рассеялось во влажном воздухе Тюильрийского сада и суете площади Конкорд, где никакие негры никакие каштаны не продавали.
В Лувре всё должно быть прекрасно, даже потолок. Чтобы можно было сидеть на диванчике и любоваться. В Эрмитаже, помнится, тоже потолки живописны, вот только сидеть там практически нигде нельзя. Строгие бабушки-вахтерши требовательно взывают к совести и требуют уважения к музейной тишине и уставшим от зевак произведениям искусства. В Лувре не так — бабушек совсем нет, а есть охранники, не мешающие никому окультуриваться. И заграждений минимум, и в каждом зале посадочные места для утомившихся. Только планировка такая же идиотская — с бесконечными лестницами вверх-вниз и внезапно закрытыми залами.
Венера наша Милосская при внимательном рассмотрении оказалась женщиной непростой судьбы, мало чем, впрочем, отличающейся от десятков подобных же скульпутур, виденных нами в том же лувре, Эрмитаже, а после и в музее Римского форума. И если бы не гугл, то мы бы и не узнали. что главная её особенность в её возрасте и истории появления. Вот. “Была найдена в 1820 г. на острове Милос (Мелос) — одном из Кикладских островов в Эгейском море при следующих обстоятельствах: Французский моряк Вутье, Оливье решил, сойдя на берег, поискать древности (в то время был бум на древности) для продажи. На пару с местным крестьянином Йоргосом Кентротасом он откопал статую на развалинах древнего амфитеатра. Вутье попытался уговорить капитана немедленно плыть в Константинополь, чтобы получить разрешение на вывоз, но капитан отказался и Вутье махнул рукой на свою находку. Но другой морской офицер Жюль Дюмон-Дервиль отправился в Константинополь и получил разрешение. По возвращении он обнаружил статую на русском судне, капитану которого один турецкий чиновник заплатил, чтобы он перевёз статую в Константинополь. После тяжёлых переговоров с островитянами, Дюмон-Дервиль всё-таки добился выкупа статуи. Позже турецкие власти, взбешённые тем, что такая ценная находка ушла от них, приказали подвергнуть наиболее влиятельных жителей острова Милос публичной порке. Руки её были утрачены уже после находки, в момент конфликта между французами, которые хотели отвезти её в свою страну, и турками (владельцами острова), которые имели то же намерение.”
К тому моменту, когда мы закончили осмотр достопримечательностей, народу в подземном фойе набралось уже изрядно. Хорошо, что мы пришли пораньше.
Елисейские поля.
Елисейские поля запомнились шоппинговой суетой, торговыми центрами, где нет ни одного туалета, и разноязыкой речью, несущейся над толпой. В абсолютно открыточных видах гармонично существуют облаченные в чёрное арабские женщины, просящие подаяния, утонченные французы, чернокожие охранники и витиевато матерящиеся русские туристы, которые всегда уверены, что никто их не понимает. В магазинах женщины с горящими глазами наперегонки расхватывают с вешалок цветастую одежду, попутно скидывая на пол другую, и абсолютно не замечая этого. Все движется и шумит, в неожиданных местах из-под земли выскакивают лифты, поднимающие людей с подземных парковок. Венчает картину монументальная в своей триумфальности Арка. Внутри у неё бесконечная винтовая лестница, а сверху смотровая площадка, откуда можно увидеть весь Париж. На Арке мы задержались надолго. Жадно вдыхали иностранный ветер и разглядывали подробности чужой жизни.
Когда смотришь на Париж сверху, кажется, что он вполне себе ровно спроектирован и никакой путаницы кривых улочек нет и в помине. Это так и есть, но только в районе Триумфальной арки.
Трокадеро
От Арки отправились на площадь Трокадеро — главную смотровую площадку, с которой делаются фотографии знаменитой Башни. Царство чернокожих торговцев, носящих гирлянды из маленьких сувенирных Эйфелевых башен, нанинзанных на проволоку. Три штуки за один евро — подходи, налетай. Спрос, надо сказать, не слишком велик, но парни настойчивы и полиглоты. Да и черт с ними, не за этим же люди туда приходят. Вот она — хозяйка этих мест. Вблизи выглядит намного больше, чем всегда казалось. Сходили — ничего особенно удивительного не увидели.
Монмартр
Монмартр, который на всех производит наиболее сильное впечатление, почему-то понравился не так сильно. Красивый вид на город со ступеней и величественный Сакре Кёр немножко оттенились особенно приставучими там продавцами всякой ненужной ерунды. Узкие улочки, заполненные массами туристов, бутафорские мельницы и полусумасшедшие художники, продающие свои картины – всё это создавало ощущение какой-то искусственности, потемкинской деревни. Не почувствовал в полной мере атмосферы.
И даже кальяны у них там декоративные.
Разное
Ещё понравилась идея с прокатом велосипедов. По городу установлены в большом количестве такие вот автоматические парковки. При помощи банковской карточки регистрируешься и можешь взять велосипед. Первый полчаса бесплатно, потом тоже не дорого. за полчаса можно доехать до следующей парковки и взять новый велосипед. так весь город проезжается бесплатно. Это нововведение не только Парижское — подобные прокаты мы видели и в Лионе, и в Турине, и в Риме. Просто в Париже улицы получше приспособлены для велодвижения. Много специальных дорожек и вообще движение какое-то такое неспешное. Говорят, в Москве тоже скоро такие прокаты введут, только у наших людей с карточками и с правосознанием дело похуже обстоит, и надо будет по четыре охранника к каждому пункту приставлять. А идея сама по себе прекрасна как для города, так и для людей. Мы, увы, воспользоваться не смогли — карточка у меня не той системы.
Ну, а местные жители порой используют разные раритетные средства передвижения. Забавно наблюдать. Там вообще рай для наблюдателя.
К парижским рассказам я ещё на немножко вернусь в конце отчета о нашем путешествии, потому что последним городом в нём был тоже Париж, но уже чуть другой по ощущениям. Так что не ставлю пока точку. В следующей же части буду рассказывать и показывать парижскую еду. Не переключайтесь.
Париж — единственный в мире город, где можно отлично проводить время, ничем, по существу, не занимаясь. Э.М. Ремарк
