Кухня Пацифиста

На могилах русского рока

Я уже не раз писал о том, что когда-то в юности так называемый русский рок очень хорошо лёг на моё самоощущение и мировоззрение. Многое у нас совпало, и люди, тогда ассоциировавшиеся с этой музыкой, стали для меня больше, чем просто исполнителями хороших песен. Мы с моим близким другом вместе открывали этот мир и верили людям, чьи голоса звучали с затёртых аудиокассет, как верят пророкам. Нам казалось, что это те настоящий умные и понимающие, неподкупные и искренние, у них мы учились жить и взаимодествовать с окружающей действительностью. Потом, разумеется, случилось множество разочарований, но старый русский рок навсегда занял место в моей жизни. И есть в нём яркие личности, которые уже не смогут ничем меня разочаровать, потому что, как положено рок-героям, ушли молодыми. А вклад их в развитие хотя бы конкретно моей личности трудно переоценить.

Так случилось, что наиболее знаковые для меня фигуры советского рок-движение — Майк Науменко, Саша Башлачёв и Виктор Цой — похоронены в Питере. Ещё в свой прошлый приезд в Питер 12 лет назад я мечтал побывать на могилах этих людей. Тогда удалось найти только Цоя — мой друг, к которому я приезжал в гости, остальных мест не знал. С тех пор минули годы, друг стал ориентироваться в Питере лучше, чем в родной Алма-Ате, и в этот приезд мы смогли посетить все три могилы, отдать дань памяти и некоторым образом закрыть эту жизненную страницу. Может быть, это прозвучит странно, но для меня эти визиты были важными.

Итак, мы встретились на новенькой станции метро Волковская и отправились по переулку через мостик к заросшему старому Волковскому кладбищу.

На Волковском воют волки, похоже,
Завтра там будет ещё веселей…

Здесь похоронен Майк — настоящая звезда рок-н-ролла.

Нынче слушать Майка уже давно не модно, хотя некоторые каверы на его песни остаются актуальными. Между тем этот человек вложил очень много в то, что мы привыкли называть русским роком. Он им жил.
Но не пугайся, если вдруг

Ты услышишь ночью странный звук.

Всё в порядке, просто у меня

Открылись старые раны.

Могила Майка не так давно отреставрирована, видимо, в связи с тем, что к нему подхоронены родные. Никаких следов деятельсноти фанатов не видно, да и самих фанатов тоже не было. Мы даже не сразу нашли место.

Да будет тебе блюзом земля, Майк.

Следующей нашей целью было пригородное Ковалёвское кладбище, где мы довольно долго разыскивали могилку Саши Башлачёва. СашБаш не был рокером в традиционнном понимании — он пел под гитару свои удивительные песни, так никогда и не собрав полноценной группы. Но вот его поэтический дар был поистине уникален. В самые тяжёлые моменты моей жизни песни Саши вытаскивали меня, возвращали к жизни своим внутренним светом. Этот феномен невозможно описать словами.

Могилу Саши легко узнать по трём растущим на ней берёзкам, увешанным колокольчиками разных мастей, принесенными поклонниками.

И в груди — искры электричества,

Шапки в снег и рваните звонче-ка.

Рок-н-ролл — славное язычество.

Я люблю время колокольчиков.

Здесь много записок, памятных вещей, железнодорожных билетов из разных концов бывшего Советского Союза. Даже спустя 20 лет люди приходят к Саше, чтобы отдать дань уважения этому удивительному человеку.

 

Когда дует ветер — колокольчики звенят.

Именно благодаря СашБашу время середины 80-х годов прошлого века, время расцвета русского рока стали называть Временем Колокольчиков.

Объясни — я люблю

От того, что болит?

Или это болит

От того, что люблю?

Светлая память.

После Ковалевского кладбища мы снова сели на электричку и поехали на самое престижное из посещенных нами кладбищ — Богословское. Большей частью здесь похоронены очень непростые люди — в советские времена целые профессорские семьи находили здесь свой последний приют. Здесь же похоронен и человек, не нуждающийся нив  каких представлениях — Виктор Цой.

В этом году отмечается 50-летие со дня рождения Цоя, весь Питер был увешан его портретами, и возле могилы круглосуточно сидели люди с гитарами. Пели песни Виктора. Песни, под которые прошла моя первая любовь и много-много всего.

Волчий вой да лай собак,

Крепко до боли сжатый кулак,

Птицей стучится в жилах кровь,

Вера да надежда, любовь.

«За» голосуют тысячи рук,

И высок наш флаг.

Синее небо да солнца круг,

Всё на месте, да что-то не так.

 

Неподалёку похоронена мама Виктора, ушедшая из жизни в 2009 году, а также его жена Марьяна.

Светлая память.

Напоследок покажу пару фотографий Богословского колумбария. Мне этот способ захоронения кажется наиболее оптимальным по многим причинам — от отсутствия лишних хлопот у родственников, до безупречного внешнего вида. Жаль, что у нас нет крематориев.

 

 

 

Извините за грустный пост, но для меня это было очень важным личным делом, итогом большого этапа в моей жизни. Надеюсь, что поймёте. Уж на то, чтобы найти единомышленников, даже не рассчитываю.