– Если уж мы сюда добрались, то должны получить свою порцию счастья, – сказал Стефанович и завел машину. – Мы едем в «Кафе де Туран».
«Счастье» оказалось, прямо скажем, непритязательным. Какие-то убогие столы с пластиковыми крышками вместо скатертей. Грубые скамейки. Стены, выкрашенные ядовитой серо-зеленой краской. На одной из них выцветшая картина в духе грузинских примитивистов. Только вместо усатых грузин в черкесках на этой красовался лихой французский моряк с пивной кружкой и пеной, льющейся из этой кружки через край. Полог из прозрачных пластиковых ремней, которым были занавешены наружные двери, раскачивался под порывами ветра, этот ветер знобил мою и без того ревматическую спину.
Таверна – поскольку слово «кафе» тут было так же кстати, как корове бантик, – не отапливалась. Гарсон в мокром фартуке тряпкой смахнул лужу пива с нашего столика и открыл блокнотик.
– Мсье?…
Саша заказал две дюжины королевских устриц, какое-то «бюлё» и графин местного вина. Просмотрев меню и не найдя в нем никакого мяса, я спросил:
– А что поесть? Может, мне хоть рыбу пожарят?
– Давай начнем с бюлё и устриц. К тому же здесь ничего не жарят.
Я с тоской отложил меню. Конечно, я люблю устриц, но не до такой степени, чтобы они заменили тарелку мясной солянки или бараний шашлык. Гарсон исчез. Саша сказал:
– Я должен тебя предупредить. К некоторым блюдам французской кухни надо привыкнуть. Не все сразу могут есть, например, лягушачьи лапки или улиток. Я помню, как в детстве я однажды зашел в магазин и первый раз в жизни увидел маслины. Я их купил, съел и решил, что меня обманули. Я думал, что это должно быть нечто сладкое, как вишня, а оказалось – соленое и отвратительное. Потом я вырос, поумнел, и маслины стали моим самым любимым блюдом. Нечто подобное произошло с одной моей знакомой русской девушкой. Мы пошли обедать в ресторан на холме Монмартр. И из большого выбора блюд из рыбы, мяса и супов она почему-то взяла андуйет. Не знаю почему, наверное, ей просто понравилось название. А андуйет – это рулет из требухи с соответствующим специфическим запахом. И когда ей это принесли, она с отвращением склевала маленький кусочек, а остальное оставила в тарелке и, конечно, осталась голодная на целый день. Со мной, когда я первый раз ел андуйет, произошла точно такая же история. Это было, как сейчас помню, 13 декабря в Париже. В этот день я решил сделать себе, любимому, подарок на день рождения – купить «БМВ». А перед поездкой в магазин зашел в пивной ресторанчик и заказал андуйет. Ничего, кроме чувства глубокого отвращения и законной гордости гурмана-великоросса, я, попробовав это французское блюдо, не испытал. И хотя я потом все-таки купил себе замечательный «БМВ» пятой серии, день рождения у меня был отравлен воспоминаниями об этом андуйете. Но потом я подумал, что, наверное, французы не такие дураки, дай-ка я еще раз попробую. Заказал еще раз, и сейчас это одно из моих любимых блюд.
– Спасибо, Саша, что ты меня подготовил. С чего меня будет тошнить? С бюлё или с устриц?
Саша не успел ответить – гарсон поставил перед нами два блюда с действительно огромными устрицами на льду и еще одно – с бюлё, то есть с морскими улитками. Рядом устроились корзина с хлебом и запотевший кувшин.
– Улиток нужно есть с майонезом, – сказал Саша. – Их выковыривают специальной вилочкой, вот так…
Но я на улиток не клюнул, сразу начал с устриц. И не ошибся. Уже после первой я честно сказал:
– Саша, беру назад все свои слова. Эти устрицы вызывают у меня удовольствие, близкое к оргазму. Если я съем дюжину, я просто умру.
И действительно, таких устриц я, признаюсь, не ел никогда и нигде, даже в самом знаменитом устричном баре под «Гранд централ Стэйшн» в Нью-Йорке. Устрицы в «Кафе де Туран» были воистину феноменальны! Я позабыл о покушении, о грубой скамье, на которой сидел, и даже о моей спине, не терпящей сырых сквозняков.
Саша сказал:
– Знаешь, у французов есть анекдот. Дочь спрашивает у мамы, чем ей кормить жениха перед первой брачной ночью. А мама говорит: «Дай ему дюжину устриц». И наутро спрашивает у дочери: «Ну как?» А дочь отвечает: «Знаешь, мама, сработали только шесть устриц». Поэтому не увлекайся…
Но я, съев первую дюжину, сказал:
– Ты читал «Этюды о творчестве» Мечникова? Он утверждает – и я это проверил на своем опыте, – что творчество поглощает сексуальную энергию.
– Фрейд говорит примерно то же самое.
– Поэтому я предлагаю заказать еще по дюжине устриц и начать работать. Гони следующую историю.
– Подожди, – ответил он. – У нас целых три дня! Теперь, когда ты проникся к «Кафе де Туран», я могу рассказать тебе о моих других любимых местах на Лазурном берегу…
