Кухня Пацифиста

Glamourчик

Этот текст я написал для одного ресурса, посвященного гламуру и моде. Но сотрудничество не задалось, а текст вот остался. Ещё нигде не публиковался.

Тёплое осеннее алматинское солнце проникает даже сквозь цветастую ткань навеса. Душно. Летняя площадка уютного ресторанчика, отделенная белым заборчиком от суеты городской улицы, утопает в сонной дремоте – всего пара посетителей и расторопные шаги официантов нарушают полуденную идиллию. Один из посетителей я – молчаливый человек, потягивающий свой Айс ти и наблюдающий за происходящим вокруг. Наблюдатель – это моя излюбленная роль, врождённая. Я жду.

Две девушки возраста едва за двадцать – длинные красивые волосы, тонкие фигурки,  лица скрытые за стрекозиными очками, короткие платьица, стук высоких каблучков, флер духов позади… Заняли место под навесом, болтая без остановки, и тут же смутили юного официанта своими улыбками. Попросили меню, попросили пепельницу, попросили ещё что-то. По очереди сходили в туалет, разочарованно поцокали по поводу неудобных стульев, громко посмеялись над чем-то своим.

Итальянский ресторан в центре города Алматы, лето, 2013 год, планета Земля. Гадаю, что закажут девчонки, не считая звенящих кусочками льда стаканов с давленной мятой, залитой спрайтом. Остро отточенный ноготок скользит по строчкам меню. Мне не видно, где он остановился, но я угадываю с одного раза. Королева гламурной кухни, любимое лакомство всех голодающих анорексичек, фетиш и талисман степных народов – паста с морепродуктами. Самая дорогая из доступных в меню, настоящий «вкус Италии», известный всем, кто что-либо понимает в гламуре… Конечно, она. «И побольше сыра» — доносится вслед официанту. Джейми Оливер был бы доволен, но они не знают, кто такой Джейми Оливер. То ли актер, то ли певец, то ли  что-то знакомое.

На кухне толстый повар, отдуваясь, забрасывает в кипящую воду негнущиеся  спагетти из цветного пакета, быстро перемешивает и переходит к другой кастрюле, где уже оттаивают замороженные гады, выловленные полгода назад где-то в Сиамском заливе. Закипающая на сильном огне вода ускоряет процесс разморозки. Через пару минут исходящие паром креветки, осьминоги, мидии лежат на тарелке – часть из них недоварилась, часть переварилась до резинового состояния, часть за давностью срока хранения давно утратила всякие вкусовые качества. Это нормально.  Повару это совершенно не важно, он высыпает морских гадов в бурлящий томатный соус и обжаривает ещё какое-то время. От соуса поднимается приятный аромат орегано, и уже невозможно понять, что там внутри. Всего несколько минут и паста с морепродуктами готова.  А заглядывать на кухню гостям не положено.

Скучающие девушки затягиваются тонкими сигаретами, оставляя красные следы помады на фильтрах, когда на стол перед ними опускаются две огромных тарелки с невнятными кучками лапши в центре. И маленькая мисочка с натертым пармезаном.  Лапша полита чем-то оранжевым, в общей массе угадываются тела убиенных моллюсков, пахнет довольно  приятно.  Разговор обрывается. Тонкие нити спагетти изящно наматываются на блестящие остовы вилок и отправляются в очерченные ярко-красным рты. Крепкие зубы отважно пережевывают сложные углеводы. От пасты не толстеют – так было сказано в толстом цветастом журнале, который они покупают каждый месяц. В нескольких тысячах километров от ближайшего моря заканчивают своё долгое путешествие безымянные морские гады, богатые йодом и фосфором. Ярко светит сентябрьское алматинское солнце, покачиваются закинутые одна на другую изящные ножки в тоненьких чулочках, стекает по стеклу запотевшего бокала прозрачная капля конденсата. Спит в сумочке айфон в розовом чехле.

Расплачиваюсь и выхожу, поеживаясь. Проходя мимо столика девушек, слышу обрывок разговора: «А у меня папа был в Италии прошлым летом. Говорит – там всё невкусное, пресное какое-то. И обслуживают медленно…»